Великий сын Великой Степи
В эти дни общественность Казахстана, ученый мир торжественно отмечают 175-летний юбилей со дня рождения Шокана Уалиханова - родоначальника научной мысли европейского типа не только в степном крае, но и смело можно сказать - на всем Востоке. Еще в советском энциклопедическом словаре подчеркивалось, что он - "казахский просветитель - демократ, путешественник, этнограф, фольклорист, исследователь истории и культуры народов Средней Азии, Казахстана и Западного Китая; поддерживал тесные связи с русской демократической интеллигенцией; автор станковых рисунков и акварелей".
Сказано предельно сжато, емко, кактого требует стиль словаря подобного типа. Но и за этими скупыми данными вырисовывается незаурядная натура ученого поистине энцикло- педических знаний. Неполных тридцать лет прожил на свете Шокан, а успел сделать столько, сколько иному человеку не под силу и за долгую жизнь. Если дополнить приведенную выше цитату, то справедливости ради надо отметить, что Ш. Уалиханов был еще географом, ориенталистом, блес- тящим публицистом, первым казахским профессиональным художником, от- важным офицером русской армии.
Немало написано о научном подвиге, широте знаний, исключительных личных качествах Шокана. Бесценные строки воспоминаний, полные искренней любви, признательности, восхищения, оставили потомкам его друзья по кадетскому корпусу, армейской службе, Петербургу, из Русского географического общества: Г.Н. Потанин, П.П. Семенов - Тянь - Шанский, С. П. Капустин, (который был женат на сестре Д.И. Менделеева), И.Н. Веселовский, Н.М. Ядринцев, И.В. Мушкетов и многие другие. Трудно удержаться здесь от соблазна привести ставшие хрестоматийными слова великого русского писателя Ф.М. Достоевского, который в своем письме Ш. Уалиханову признавался: "...Вы пишете мне, что меня любите. А я Вам объявляю без церемонии, что я в Вас влюбился. Я никогда и ни к кому, даже не исключая родного брата, не чувствовал такого влечения, как к Вам...". Нетрудно предположить, что молодой казахский ученый обладал огромной притягательной силой, особой аурой, широкой эрудицией и кристальной внутренней культурой, принадлежал ктой когорте людей, к которым быть равнодушным невозможно. А ведь известно, что Федор Михайлович, в общем-то, трудно сходился с людьми и был весьма воздержан от восторженных слов при оценке окружающих.
В советское время большую работу по иссследованию творческого наследия Ш. Уалиханова провели ученые X. Айдаров, А. Нуркатов, С. Зиманов, А. Агишева, И. Забелин, писатели М. Ауэзов, С. Муканов и другие. Особое место в шокановедении занимают труды покойного академика А. Маргулана. В течение двадцати с лишним лет он изучал горы материалов в архивах Ленинграда, Москвы, Казани, Омска, Томска, Ташкента, Алматы и других городов. В результате им были найдены в основном все произведения Шокана. Под редакцией А. Маргулана в 1958 году увидели свет избранные сочинения, в 1961-72 годах - сочинения в пяти томах, второе дополненное издание пятитомника было осуществлено в 1984-1985 годах. К 150-летнему юбилею ученого также был издан сборник его избранных сочинений в переводе на казахский язык.
Думается, и это пока не все: в архивах Москвы и Ленинграда, сибирских и казахстанских городов лежат еще материалы и документы, пока не обнаруженные исследователями и которые могут существенно дополнить наши знания о Шокане.
За ним давно закрепился эпитет "промелькнувший метеор". Известный писатель С. Муканов, например, так и назвал свой роман о нем. Примечательно, что впервые такое сравнение приводит профессор Н.И. Веселовский, под редакцией которого в 1904 году были изданы сочинения Ш. Уалиханова. "Как блестящий метеор, - пишет он в предисловии книги, - промелькнул над нивой востоковедения потомок киргизских (казахских, - Г.Т.) ханов и в то же время офицер русской армии Чокан Чингизович Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов, но преждевременная кончина Чокана лишила нас этих надежд".
Все же этот метеор оставил яркий след не только в небе русской науки, но и всей европейской. Именно он первым исследовал знаменитые произведения Мухаммеда - Хайдара Дулати "Тарих - и Рашиди", Мухаммед - Садыка Кашгари "Тазкира - и кожаган", включив их в последующий широкий научный оборот. Его блестящие "Очерки Джунгарии" и "Описание Алты-шара" после издания сразу же были переведены на немецкий язык. Их опубликовали ученики известного Гумбольдта - А. Эрман и прославленный австрийский географ Петерман. В 1865 году эти работы увидели свет в Лондоне на английском языке. Чуть позже они публиковались во Франции в переводе публициста Эмиля Жонво. Многие западноевропейские ученые - географы и ориенталисты - писали на труды Шокана восторженные отзывы, ссылались в своих произведениях на них как на авторитетный источник. Так, в предисловии к английскому изданию Д.и Р.Митчелл, говоря о путешествиях в Средней Азии, пишут: "...выдающееся место принадлежит сообщениям капитана Валиханова о Джунгарии и Восточном Туркестане. Со времени Марко Поло и иезуита Гоеса ни один европеец, за исключением А. Шлагинтвейта, как нам известно, не проникал в эти страны... Он и офицер русской службы, и хорошо образованный человек, он сын киргизского султана и уроженец степей... Его описание Кашгара и политического положения Восточного Туркестана являются важным вкладом в скудные сведения, которыми мы располагаем об этой стране".
Часто печатали исследования казахского ученого российские периодические издания. Если внимательно просмотреть комментарии, имеющиеся в пятитомном собрании сочинений, то можно встретить названия самых различных газет и журналов: "Северная пчела", "Русский инвалид", "Записки Русского географического общества" и др.
Феноменальные способности Шокана проявились с малых лет. Известно из истории, что наследник хана или султана по традиции должен владеть семью языками. Этой заповеди придерживался и его отец, султан Чингиз - полковник царской армии, человек прогрессивных взглядов, тесно общавшийся с передовой русской интеллигенцией. Маленький Шокан, обучаясь в аульной школе, усвоил арабский, персидский,чагатайский, позднее почти все тюркские языки Средней Азии. А став членом Русского географического общества в 1860 году, по утверждению П.П. Семенова - Тянь - Шанского, слушал лекции в Санкт - Петербургском университете. Он пишет: "Изучив французский и немецкий языки, Валиханов приобрел замечательную эрудицию по всему, что касалось Центральной Азии". Видимо склонность к языкам была одной из многих граней этого одаренного от природы таланта.
Первое знакомство Шокана с русскими людьми состоялось, конечно, в Сырымбете, куда часто приезжали друзья отца - топографы, геологи этнографических и других экспедиций. А всецело он окунулся в русскую среду, мир русской и европейской цивилизации, начиная с 1847 года, когда поступил в Омский кадетский корпус - лучшее учебное заведение тогдашней Сибири. Хотя до этого он не знал ни одного русского слова, свидетельствует однокашник Шокана Г.Н. Потанин, через год - другой уже "шел далеко впереди своих товарищей, в особенности в области политических идей и литературных новостей".
Мудро распорядилась судьба, направив жизнь Шокана по этому пути, символична была его тяга к передовой среде. Последующая история убедительно показала, что будущее казахского народа обеспечено в первую очередь в дружбе с русским народом. Позднее великий Абай в своих "Словах назидания" напишет: "Нужно овладеть русским языком. У русского народа разум и богатство, развитая наука и высокая культура. Изучение русского языка, учеба в русских школах, овладение русской наукой помогут нам перенять все лучшие качества этого народа, ибо он раньше других разгадал тайны природы, и избежать его пороков. Знать русский язык - значит открыть глаза на мир" (Слово двадцать пятое).
И вот Шокан за очень короткий срок поднимается на высокие ступени научных знаний. Несмотря на молодые годы, к концу учебы он был уже высокоинтеллектуальной личностью, вобравшей в себя две культуры - мусульманскую восточную и русскую европейскую. Природа щедро одарила его яркой внешностью, блистательным аналитическим умом, недюжинными творческими данными и работоспособностью. Характеризуя натуру своего друга, крупный исследователь Сибири, публицист Н. М. Ядринцев писал: "...стройная фигура его и манеры были необыкновенно изящны, в них было что-то женственное, ленивые движения его придавали ему вид европейского сибарита и денди. Все это производило впечатление, узенькие глаза его сверкали умом, они смотрели как угольки, а на тонких губах всегда блуждала ироническая улыбка, это придавало ему нечто Лермонтовское и Чайльд - Гарольдовское. Разговор всегда отличался остроумием, он был наблюдателен и насмешлив,., я редко встречал человека с таким острым, как бритва, языком".
Современников поражали широта его научного кругозора, умение подавлять идейных врагов остроумным сарказмом, личное мужество, особенно рельефно выразившееся в Кашгарском путешествии. Многие из них лелеяли даже надежду, что Шокан станет замечательным писателем. "Он был слишком европеец, - пишет тот же Г.Н. Потанин, - более европеец, чем многие русские, и потому никогда уже не мог сбросить с себя наложенную на него печать европейской духовной культуры... Но если бы у Валиханова была киргизская читающая публика, может быть, в лице его киргизский народ имел бы писателя на родном языке в духе Лермонтова и Гейне".
Мы здесь не ставим цель полностью проследить пути становления Шокана-ученого. Во-первых, невозможно это сделать в газетной статье, во-вторых, много материалов на этот счет печатается сейчас в связи с юбилеем почти во всех периодических изданиях, по эфиру передаются целые серии и циклы радиотелепередач. Оказывается, еще к 150-летнему его юбилею было защищено шесть кандидатских диссертаций по таким темам, как"Чокан - историк", "Чокан - фольклорист" и т.д.
Мне думается, в основе всей многогранной деятельности Ш. Уалиханова - научной, общественной, даже армейской - лежит та изначальная линия, которой он придерживался всю свою недолгую жизнь. Это - чувство неотрывной принадлежности к своему многострадальному народу, чувство морального долга перед ним. Он, надо полагать, сам прекрасно понимал, что вырвавшись из степной среды, немыслимо далеко шагнул вперед, и страшно переживал, мучился за соотечественников, терпящих двойной социально-экономический гнет, в большинстве своем неграмотных, метался в поисках путей облегчения их положения. Именно этим следует объяснить его попытку стать султаном и таким образом осуществить необходимые перемены (хотя народ его избрал султаном, но царское правительство не утвердило). Интересно, что в свое время (в 1775 году) Гете именно из этих соображений сделался министром Веймарского дворца, а через сто лет в казахской степи Абай добился избрания себя волостным управителем. Увы, в условиях антагонистического общества этим путем нельзя было облегчить участь всех людей.
Как Прометей, Шокан стремился зажечь в степи огонь знаний, науки, один боролся против мракобесия, тупого бюрократизма царских чиновников и степных феодалов. Но это был человек будущего и для современных ему власть имущих оказался чужим, хотя представлял "белую кость". Будучи принятым русским царем, он хотел просить у него облегчения для своего народа, но встретил, как и раньше, леденящее сердце равнодушие. Кто знает, в смерти, пришедшей столь рано - в 30 лет - может повинен не один туберкулез...
На какую бы высоту общественного положения, в ученом мире ни поднялся - а добился он, повторяем, очень многого: уже в 25 лет известен всей Европе - он никогда не забывал о казахах. По словам Н.М.Яд-ринцева, "Чокан оставался любящим свой народ, свое племя. В его мечтах было совместить европейское просвещение и сохранить свою народность".
Эту же мысль подчеркивала газета "Дала уалаятыныњ газеті", опубликовавшая в №18 за 1894 год статью к 60-летию Ш. Уалиханова: "Он был мужественным защитником интересов России и в то же время боролся за развитие, за освобождение от невежества народов Азии".
Шокан верил в светлое будущее своего народа, гордился его поэтической душой, неиспорченными цивилизацией нравами, данными от природы способностями. Что характерно, об удивительных особенностях казахского народа писали почти все прогрессивные русские и иностранные деятели науки, литературы, политики, волею судьбы оказавшиеся в степном крае. Вот, например, как отзывается Адольф Янушкевич - участник польской революции 1831 года, отбывший 25-летнюю ссылку в Сибири, тесно общавшийся с казахами: "Народ, который одарен Творцом такими способностями, не может остаться чуждым цивилизации: дух его проникнет когда - нибудь в казахские степи, и придет время, когда кочующий сегодня номад займет почетное место среди народов, которые нынче смотрят на него сверху вниз".
Лучшие умы прошлого, в том числе и Шокан, не ошиблись. Пришло то время. Давно канул в Лету многовековой реакционный уклад жизни в Степи. Сейчас мы по праву гордимся, что достигли фантастического уровня социально - экономического развития по сравнению с тем временем, когда жил Ш. Уалиханов. Гордимся тем, что именно на долю нашего поколения выпало счастье стать гражданами суверенного, независимого, процветающего государства, о котором мечтали еще основатели Казахского ханства Керей и Жанибек. Гордимся тем, что сегодня Старый Свет, колыбель нынешней цивилизации - гордая Европа доверила нашей стране управлять в рамках ОБСЕ всеми своими делами. Причем этой чести Казахстан удостоился первым среди других постсоветских республик, среди тюркских государств, среди стран мусульманского мира. А в предстоящем году ему предстоит председательствовать в другой авторитетнейшей международной организации - Организации Исламская Конференция. А как символично то, что космическая эра человечества началась именно с казахской земли.
Сбылась мечта великого Шокана!
Госман ТОЛЕГУЛ.